«Большинство электоральных аномалий, на наш взгляд, может быть объяснено социальной спецификой избирательного участка. Мы наблюдали такое разнообразие социальных условий, в которых живут люди, что никакая аномалия не кажется чем-то удивительным». Интервью с руководителем Исследовательской Группы ЦИРКОН Игорем Задориным по итогам проведения проекта «Социосталкер» («Социологический аудит итогов голосования на выборах Президента РФ»).
- Игорь Вениаминович, содружество «Открытое мнение» завершило исследование «Социосталкер» («Социологический аудит итогов голосования на выборах Президента РФ»). Как возникла идея проекта? Проводились ли подобные проекты раньше?
- Возможно, раньше такие проекты проводились, но они не были публичными. В рамках формата «Открытое мнение» мы делаем проекты с полной открытостью технологического цикла и результатов.
Первоначальным импульсом к осуществлению «социологического аудита» послужила продолжающаяся дискуссия по поводу результатов разных выборов и выводов относительно этих результатов, которые делаются некоторыми электоральными математиками. Есть довольно большое сообщество специалистов, которые работают с результатами выборов сугубо как с явлениями математической статистики: они строят различные распределения результатов голосований, изучают эти распределения и делают выводы, насколько эти распределения соответствуют с их точки зрения чистым, идеальным образцам. При этом, несмотря на отсутствие какой-либо теоретических оснований, все отклонения от этого заданного «идеала» интерпретируются как результат фальсификаций. Я несколько раз принимал участие в этих дискуссиях и все время задавал вопрос, как можно делать причинно-следственные выводы относительно избирательных участков, голосование на которых выглядит аномально, только на основе цифр, не выясняя социальную природу этого участка. И в этом году возникла идея - найти участки, которые вызывают сомнения в корректности голосования и детально их изучить. Таким образом мы решили к математике добавить хотя бы немного социологии и посмотреть, могут ли рассматриваемые электоральные аномалии быть вызваны социальными причинами. Названные мною математики такие аномалии как, например, очень высокая явка (около 100%), высокий процент досрочного голосования, высокий процент голосования на дому, неравномерная явка в течение дня, однозначно относят к результатам фальсификаций. Но я считаю, что мы в соответствии с профессиональным долгом социальных исследователей не должны сразу выносить вердикт правового характера, мы должны подвергнуть это явление изучению и понять его причины.
- Какие этапы были у проекта? Какова была технология аудита?
- Сначала мы общими усилиями в рамках сетевого взаимодействия всех заинтересовавшихся проектом коллег (обсуждение шло в общедоступной группе facebook) сформулировали 7 критериев аномальности, например, явка выше 96%, процент недействительных бюллетеней выше 5% и т.д. Все эти критерии отражены в итоговом аналитическом отчете.
Затем в рамках того же первого этапа в соответствии с согласованными критериями и на основе анализа результатов голосования отбирались аномальные избирательные участки. В России более 97 тысяч избирательных участков. Была проведена большая работа с базой ЦИК РФ (дополненной данными по наличию веб-камер, КОИБов и т.д.), для каждого из участков был рассчитан «индекс аномальности», на основе которого сначала были отобраны 550 участков. Из них мы отобрали 50 в разных регионах, в которые мы уже начали готовить экспедиции. Но реально были осуществлены экспедиции на 18 участков (17 регионов), потому что по некоторым из этих 50 участков все стало известно сразу из открытых данных, выезжать не было необходимости. Например, на одном из участков была очень высокая явка, и 60% бюллетеней в переносных ящиках. Но это оказался роддом, что само собой объяснило такие аномальные результаты голосования. Или участок с аномальной явкой, где все проголосовали до 12 часов дня. Это оказался следственный изолятор, где, как мы понимаем, режим голосования может отличаться от обычного.
Также сообща и открыто мы сформировали методику социологического аудита аномальных участков. Сформировали инструментарий, включающий инструкции для наших «сталкеров», гайды экспертных интервью и местных жителей, дневник наблюдений и т.д. Мы с самого начала ориентировались на то, что методически аудит будет реализован в формате комплексных социологических экспедиций, когда исследователи выезжают на конкретный участок и проводят интервью с экспертами, местными жителями, проводят включенные наблюдения, изучают документы и составляют комплексный отчет. Конечно, все проводилось в экспресс-режиме, поскольку была задача приехать на место сразу после выборов, пока у тамошних жителей еще в памяти и избирательная кампания, и день голосования. Повторюсь, было отобрано 18 участков из 17 регионов, куда были отправлены экспедиции. Поскольку формат «Открытого мнения» предполагает публичность, то все полевые журналы и материалы экспедиций находятся в открытом доступе на сайте «Открытого мнения», и каждый их может посмотреть.
Ну, и третий этап - обработка данных, обобщение и подготовка отчета.
К каким выводам вы пришли после завершения проекта?
В финальном отчете приведено 8 основных выводов. Прежде всего надо сказать, что большинство электоральных аномалий, на наш взгляд, обусловлено и объясняется социальной спецификой избирательного участка. В списке участков с повышенным индексом аномальности доминируют участки с особым контингентом избирателей (больницы, в т.ч. психиатрические, дома инвалидов и престарелых, следственные изоляторы, воинские части, поселки вахтовиков). Еще встречались сильно удаленные сельские поселения. Хотя есть некоторые сомнения относительно участков в Карачаево-Черкесии, там могли быть манипуляции избирательной комиссии, но это уже за пределами предмета исследования.
Также можно утверждать, что высокая явка в этом году связана с очень интенсивной кампанией по агитации на выборы и использованием в целях стимулирования явки в некоторых регионах административного ресурса. Вместе с тем, полагаю, что и пресловутый админресурс надо дифференцировать. Например, администрация одной из больниц организовала специальный автобус, который привез на участок избирателей (в основном пожилого возраста) из отдаленных сел. Большинство опрошенных респондентов как из числа экспертов, так и местных жителей, не видят в такой административной поддержке участия в выборах чего-то особенного («всегда так было») и тем более предосудительного. По мнению респондентов и по оценкам полевых исследователей на всех обследованных нами избирательных участках не было зафиксировано нарушений процедуры голосования. Зато очень часто фиксировался высокий уровень социальных связей и солидарного электорального поведения.
В отдельных случаях отмечалась слишком «настойчивая» агитация со стороны начальства, избирателей просили обязательно отметить факт того, что они пришли и проголосовали. Но при этом не зафиксировано влияния такой агитации на собственно электоральное решение (выбор кандидата).
Еще очень важный вывод: отдельные аномалии связаны с непреднамеренными (как мы полагаем) ошибками избирательных комиссий и техническими погрешностями. Например, на одном из участков к 10 часам утра сломались КОИБы, и комиссия была вынуждена уже пропущенные через КОИБ бюллетени посчитать недействительными. Поэтому там был аномальный результат - 10% недействительных бюллетеней. Если же отбросить эти бюллетени, то официальный результат почти в точности совпал с результатами exit-poll (благодарим коллег, предоставивших нам данные опроса на выходе на этом участке). В других случаях была зафиксирована аномально низкая явка, которая была связана с тем, что изначально было неверно посчитано количество избирателей. В поселке оказалось более, чем в два раза меньше постоянных жителей, чем было указано в списках.
В целом, надо сказать, что наш даже ограниченный небольшим количеством обследуемых участков пилотный проект показал такое разнообразие социальных условий, в которых живут российские избиратели, что никакая электоральная аномалия уже не кажется чем-то удивительным. Совершенно очевидно, что в каждом случае нужно выяснять на месте, в чем же причина аномалии, является ли она следствием социальной аномальности участка, следствием особых условий избирательной кампании (админресурс, чрезвычайные события и т.п.), или есть подозрение на неправомерные действия избирательных комиссий. Безусловно, для большей обоснованности выводов надо в большей мере использовать данные официальных наблюдателей и видеозаписи. Но никак нельзя делать выводы только на основе голых цифр, такие выводы я рассматриваю тоже как фальсификации социальной реальности.