Мир изменился и в каких-то моментах довольно существенно. Меняются запросы заказчиков, а с появлением новых технологий — возможности получения и обработки данных. Как следствие — к исследователям, их знаниям и умениям также предъявляются новые требования. Одна из бесед на данную тему состоялась с членом Ассоциации «Группа 7/89», участницей рабочей группы по формированию профстандарта «Социолог: специалист по фундаментальным и прикладным исследованиям»», соучредителем Фонда «Социум», доцентом кафедры прикладной социологии Уральского федерального университета, кандидатом философских наук Ольгой Викторовной Рыбаковой.

— Ольга Викторовна, если проанализировать портфель заказов за последние пять лет, что стало наиболее востребованным со стороны заказчика? Запрос на получение каких данных интересен, к примеру, бизнесу?

— В последние допандемические годы портфель заказов нашей компании был относительно стабилен как в части ключевых клиентов, так и по спектру исследовательских задач. И, хотя ежегодное число проектов полного цикла в 2016-2019 гг. снизилось примерно на 12%, к существенному сокращению объёмов работ это не привело. Изменения скорее носили технологический характер. В маркетинговых исследованиях явно обозначился тренд на более глубокое изучение потребительских инсайтов, и, соответственно, интерес к этнографическим методам наряду с традиционными фокус-группами и глубинными интервью. Значительно выросло число проектов с использованием домашних визитов, дневников самонаблюдения, домашнего тестирования и пр. Другим заметным трендом, который был обусловлен расширением географии проектов, можно назвать развитие качественных онлайн методов. Мы только начали пробовать онлайн-форумы, онлайн-группы…, и, вот парадокс, никто не предполагал, что 2020 год станет таким вызовом в освоении онлайн-методов. Конечно, изменения последнего года коснулись не только методологии исследований, но и их тематики. Например, в связи с пандемией и общим падением уровня жизни населения тематика исследований изменилась в направлении повышенного интереса к лояльности потребителя. Сегодня очень активно проводятся исследования, позволяющие понять, насколько предприятие, бизнес — будь то представители розничной торговли или производители товаров массового потребления, — может рассчитывать на наличие лояльных потребителей, которые в периоды кризисов как раз и обеспечивают стабильность, не отказываясь приобретать товары и услуги конкретного производителя, остаются верными ему. Это одна особенность текущего момента. Другим востребованным направлением я бы назвала исследования, связанные с изучением изменений моделей покупательского поведения. С одной стороны, значительная часть покупок перешла в разные онлайн-форматы, с другой, — жители крупных городов под влиянием ограничительных мер и динамичного развития магазинов формата «у дома» охотно переключаются на последние. Сейчас остро стоит вопрос о том, что будет с торгово-развлекательными центрами, гипремаркетами, как будут вести себя их посетители в ближайшей перспективе. ТРЦ открылись, но ситуация остаётся крайне сложной, потому что, во-первых, в значительной степени сократилась развлекательная составляющая; во-вторых, лояльные, стабильные посетители, которые составляли основу любого торгово-развлекательного центра, сегодня ощутимо численно сократились и умерили масштабы покупок. И такого рода исследования связаны с серьёзным пересмотром стратегии, позиционирования, формата работы торгового центра. Эти исследования очень активно заказывают. Я бы обозначила эти два направления, которые вышли на первый план по количеству заказов. Другим динамично растущим по количеству исследовательских проектов остаётся рынок недвижимости, который сегодня переживает значительные трансформации. Остальные исследования тоже никуда не делись. Информация нужна, потребность в ней никто не отменяет, потому что бизнес живёт, работает, ищет способы стабилизации и выхода из кризиса.

— Если говорить о взаимоотношениях с заказчиком, сегодня многие исследователи отмечают, что и здесь есть изменения, заказчик тоже стал другим.

— Заказчики, как 20 лет назад, так и сегодня хотят получать достоверную надежную информацию, которая позволяет им принимать взвешенные решения, минимизировать риски в управлении бизнесом. Так было всегда, и сегодня в этом смысле ничего не изменилось. А вот методологическая культура наших заказчиков существенно выросла за последние десятилетия, и это отрадно.

Например, я часто встречаю представителей наших клиентов на отраслевых выставках, тех, которые ежегодно во время российской исследовательской недели (РИН) проводит наша Ассоциация 7/89, на Грушинской конференции. Они стремятся получить как можно больше сведений о современных исследовательских технологиях, о том, каковы критерии качественно проведенного исследования, результатам которого можно доверять и руководствоваться ими.

Всё чаще наше сотрудничество с клиентами не заканчивается презентацией результатов исследований, но продолжается в формате консультаций, стратегических сессий и пр.

— В разговоре с Вашими коллегами речь зашла о том, что сегодня не только у широкой общественности, но и среди самих исследователей довольно размыто понимание собственного предназначения, роли профессии социолога.

— Я думаю, это вопрос дискуссионный не только для российских социологов, но для мирового профессионального сообщества. И диапазон мнений в этой вечной дискуссии огромен, так как социология – это многоликая профессия, о чем, например, в своих лекциях о разделении социологического труда говорил Майкл Буравой. Одни представители профессии считают, что роль социолога не ограничивается социальными измерениями, но предполагает активную гражданскую позицию и диалог с обществом по актуальной повестке дня, другие — полагают, что социология — это наука, развивающая методологию исследований в любой области социального знания. Одним словом, каждый выбирает для себя…

У нас в стране понимание роли и отношение к профессии социолога отягощено её «идеологическим прошлым», когда после реабилитации в 60–е годы, социология преимущественно была вплетена в идеологическое производство. Но уже в российский период — в 1990-2000-х годах — отношение к ней принципиально изменилось, в том числе и в самом профессиональном сообществе. Идеологический оттенок, конечно, сохранился, но основным дискурсом профессии стало получение экспертного знания о процессах, происходящих в обществе.

По мнению широкой общественности, представленной, например, населением крупного мегаполиса (г. Екатеринбурга, в котором 5 вузов выпускают социологов), главная идентификационная характеристика профессии «социолог» — «человек с анкетой», собирающий всяческую информацию для статистики. Такое понимание профессиональной деятельности социолога является доминирующим и устойчивым, о чём свидетельствуют результаты опросов, проведённых в 2016 и 2019 гг. Интересно, что за последние три года «букет профессиональных функций социолога» в представлениях соотечественников стал заметно разнообразнее. В нашем опросе 2019 года жители г. Екатеринбурга добавили профессии «социолога» социальную активность. Социолог, по мнению части населения, информирует, развивает общество и даже оказывает социальную помощь. Можно предположить, что профессиональная деятельность социологов стала более заметной в обществе, она больше на слуху, чем три года назад. Об этом же свидетельствует рост числа упоминаний о том, что именно социологи проводят маркетинговые исследования, изучают потребительское поведение, анализируют развитие рынков в интересах потребителей и бизнеса.

— Ольга Викторовна, а что можете сказать о профессиональной подготовке. Современная программа вузов позволяет отрасли получить готового специалиста?

— Я достаточно давно работаю на профильной кафедре в департаменте социологии УрФУ и одновременно являюсь совладелицей, содиректором фирмы, которая занимается маркетинговыми и социологическими исследованиями. Поэтому я объёмно, как бы в 3D-формате вижу эту проблему, и точно могу сказать: социология — не исключение в том смысле, что выпускники становятся профессионалами не в университете, а на производстве. Так было всегда, и это естественно. Крутым специалистом можно стать, только, делая ошибки и набираясь опыта, работая по специальности. Поэтому на кафедре мы приветствуем совмещение нашими студентами учёбы и работы в исследовательских компаниях.

А вообще сегодняшняя программа высшего социологического образования требует существенного пересмотра, изменения и совершенствования. Необходимо больше практики, участия студентов в реальных исследовательских проектах, знакомство с новыми технологиям. Для этого мы сегодня после всех «оптимизаций», не обладаем требуемой технической базой, хотя стараемся по мере сил и возможностей давать студентам знания в области современных IТ-технологий, используемых в социсследованиях, обучаем онлайн-методам. Есть над чем работать… В этом смысле как раз профстандарт, который уже давно ждут, и который, надеюсь, будет всё-таки принят в окончательной его редакции, послужит хорошим ориентиром для департаментов и кафедр социологии. В этом стандарте обозначены требования к квалификации, навыкам, знаниям социологов, которые будут заниматься исследовательской деятельностью. Но, к сожалению, всё очень медленно двигается.

— То есть, появится шанс, что при выходе из вузов специалисты будут более качественно подготовлены?

— Давайте будем реалистами. Не думаю, что профстандарт сможет оказать существенное влияние на качество подготовки специалистов. Т.е. социологи, которые вовлечены в исследовательские процессы и работают в исследовательских компаниях, профессионалы, которые преподают в вузах, они и сегодня прекрасно знают, какие требования предъявляются к квалификации специалиста-социолога, исследователя. В конечном счёте есть международные стандарты профессии социолога — и WAPOR, и ESOMAR, — где чётко сформулированы требования к профессиональной деятельности и этические нормы. Поэтому я не думаю, что наш стандарт «Социолог: специалист по фундаментальным и прикладным исследованиям» сможет перевернуть представления о качестве вузовского преподавания. Но для департаментов социологии, которые находятся в городах, где нет крупных исследовательских компаний и деятельность социологов не столь активна, как в столице или городах-миллионниках, стандарт может действительно оказаться полезным подспорьем при разработке образовательных программ. Ведь далеко не все преподаватели являются практиками, это как раз наследие советского периода развития социологии. Для них стандарт вполне может быть ориентиром, чтобы глубже, точнее понимать, какие знания должны давать студентам.

Что касается в принципе востребованности стандарта, то, на мой взгляд, он может быть полезен ещё и представителям бизнеса, которые развивают у себя исследовательские департаменты, аналитические службы, занимаются сбором, обработкой информации. Они, зачастую, тоже, принимая в штат социолога, достаточно плохо знают, чем он должен заниматься, и HR-отделы не готовы к тому, чтобы чётко определить функционал, разработать корректные должностные инструкции, потому что описания этой профессии в реестре нет. Да и в исследовательских компаниях стандарт будет востребован. Не случайно при его разработке были учтены десятки «доморощенных» должностных инструкций, положений, которые создавались в отечественных исследовательских компаниях для управления качеством исследовательских проектов.

— Если говорить о дне сегодняшнем. Есть ли какой-то негласный рейтинг вузов среди исследователей? Выпускников каких учебных заведений готовы принять в штат безоговорочно?

— Знаете, я, прежде всего, своих выпускников приняла бы на работу. В нашей компании больше половины специалистов — выпускники департамента социологии УрФУ. Думаю, по большому счёту, неважно, какой вуз заканчивает специалист, важно, чтобы эта работа ему нравилась, чтобы его карьерные амбиции были связаны с профессией социолога. К сожалению, сегодня очень много случайных людей приходят учиться в университет. Зачастую в выпускной группе 4-5 человек видят себя в профессии, которую получают. Я думаю, это проблема не только социологического образования, это вообще проблема высшего образования в России. Многие не знают, зачем учатся и уходят в никуда…

А так всем известны основные фабрики, производящие специалистов-социологов. В первую очередь, департаменты социологии Высшей школы экономики, Санкт-Петербургского университета. Достаточно большой опыт и традиции у нашей, Уральской социологической школы. Во всяком случае, в «Вышке» работают наши выпускники, в магистратуре многие учатся, а потом делают карьеру в столичных и региональных исследовательских компаниях.

— Как вы формируете штат? С позиции интересов компании, современный сотрудник должен быть универсальным солдатом или же предпочтительней принять несколько узкопрофильных специалистов?

—Исследовательский процесс — достаточно сложный вид деятельности, он носит командный характер. В нём участвуют несколько специалистов — это и аналитики, и полевики, и IT-специалисты, которые обрабатывают информацию, поэтому, конечно, специализация в нашей профессии неизбежна, но, тем не менее, базовые знания должны иметь все. В нашей компании (Фонд «Социум») специализация тоже существует, у нас несколько отделов. Один — проводит холл-тесты, другой — занимается качественными исследованиями, есть аналитический отдел, колл-центр. Каждый отдел специализируется на определённых исследовательских технологиях, но мы стараемся обеспечить ротацию сотрудников, что явно обогащает их профессиональный опыт. Например, все аналитики имеют опыт работы в полевых отделах. Как-то так.

— Как, по-Вашему, в целом, должна выстраиваться кадровая политика в исследовательской индустрии. Существует ли идеальная модель?

— Думаю, нет такой модели, потому что профессия творческая и, как я уже говорила, многоликая. Опять же повторюсь, есть базовые требования, которые предъявляются к специалисту в области социологических и маркетинговых исследований: это знание технологий сбора информации, знание алгоритмов её обработки и умение анализировать, наблюдать. Последнее — самое главное, потому что всему остальному можно обучить. Если человек «умеет видеть», если он умеет анализировать то, что наблюдает, из него можно сделать хорошего профессионала.